Негатор - Страница 122

122

— Вообще-то ты прав, после такого холодного купания доброе вино не повредит.

— Вот и пошли.

Через пятнадцать минут:

— Ну, говори, что думаешь обо всем этом деле?

— Чего тут думать: нам повезло. Мы вообще ничего не делали, только стояли и смотрели, как горец давит этого Манура. А вмешались бы — так и нам несдобровать.

— Все правда, да только это четверть правды. Вот скажи, в какую силу бился Манур?

— В полную силу, разумеется.

— Дуралей, я спрашиваю — в силу какого ранга?

Пауза.

— Я так думаю, что в силу хорошего доктора магии.

— А вот я думаю, что на уровне кандидата в академики. Вот ты, Дагор, был секундантом на пяти поединках, так? Сколько раз ты видел такие залпы 'Ледяными стрелами' — так, чтобы по четыре штуки сразу? А? Молчишь? Так я за тебя отвечу — ни разу. А как насчет шести 'Воздушных кулаков' подряд?

— А где ты видел второй такой жезл, как у Манура?

— В том и дело. Никогда ничего похожего не видел, и даже представить не мог, что такие бывают. А все же Манур погиб, а горец живехонек. Вывод: горец еще сильнее. С этим согласишься?

— Трудно не согласиться, хотя магия у него более чем необычная.

— Да хоть какая — горец сильнее. Это факт. Идем дальше. Ты видел, что сталось с его секундантами?

— Краем глаза, в тот момент я глядел на горца.

— А я видел. Хотя горец и сказал, что Моана-ра в тяжелом состоянии, я не поверил. У нее был уже поставлен щит, да еще щит от Сарат-ира, да еще тот прыгнул прямо на 'Ледяную стрелу'. Короче, если даже ее и задело, то не смертельно. А вот ему конец, без вариантов. Грудная клетка в брызги, наверняка перебит позвоночник, почти точно задето сердце, а от легких хорошо, если пятая часть осталась. Что стопа оторвана — это и не считаю. Даже Моана-ра тут ничего не сделает. Но не это главное. Куда важнее было выражение лица горца. Именно тогда я понял, что Манур-ог этого поединка не переживет. Но и это не главное, а то, что эти двое, хотя и секунданты, были почему-то очень дороги горцу.

— Ну и что — он же отомстил?

— Ты, вижу, так и не понял. Он нас раскусил, тебе ясно? Он догадался, что мы не сами по себе, а кого-то представляем — того, кто за спиной Манура. И горец хочет добраться до этого кого-то. Тебе сказать кого, или сам догадаешься? И добраться можно через нас с тобой. Впрочем, разве что допросить труп Манура…

— Ты что, думаешь, что горец силен в некромантии? Моана-ра точно нет, она только в магии жизни хороша, как я слышал.

— Есть основания полагать, что горец тоже в этом не мастер. Я в этом почти уверен, потому что он на прощание велел передать, что хочет с нами 'поговорить'. Какая, по-твоему, будет тема этого 'разговора'?

— Рассуждения твои понятны. И знаешь, какой я вывод делаю? Надо не просто идти — бежать к шефу и все ему рассказать.

— Беги. Рассказывай. Шеф выслушает тебя очень внимательно. Он выпытает у тебя малейшие подробности поединка. Он поймет, что горец — противник из тех, которыми пренебрегать нельзя. Он еще поймет, что ты и я — единственные (не считая его самого), кто знает о его связи с Манур-огом. И если тебя прикончить, то нежелательных свидетелей станет вдвое меньше. Сам догадаешься, какое решение он примет?

— Ты вообще осознаешь, что говоришь?

— Очень даже. И уверен, что так и будет. Вот потому-то я и сделаю то, что собираюсь сделать.

— А именно?

— Сегодня же соберусь и уеду подальше. В другой город.

— Да у тебя диссертация наполовину готова!

— На две трети, если быть точным. И что? Если меня прикончат, то защищать ее будет некому. Предпочитаю голову диссертации.

— Имей в виду, шеф злопамятен. Если сейчас уедешь — он тебе никогда этого не простит. О магистерском ранге можешь забыть. Так и будешь жить на доходы лиценциата.

— Поправляю: он до самой своей смерти этого не простит.

— Ты точно лишился рассудка.

— Отнюдь. Я просто уверен, что горец шефа разыщет. С этого момента я и медяка не дам за его жизнь.

— Не вздумай…

— Не вздумаю. Но на случай, если шеф вдруг захочет меня разыскивать, я оставлю письмо горцу. А в нем распишу во всех подробностях, кто был партнером Манур-ога. Если я вдруг умру от естественных причин или исчезну без следа, это письмо пойдет к адресату. Об этом, сделай милость, сообщи шефу.

Пауза.

— Куда же ты побежишь?

— А вот этого не скажу. Пусть у шефа будет одной зацепкой меньше.

Пауза.

— Официант, счет! По старой памяти я плачу.

— Благодарю. Прощай, будущий нищий.

— Прощай, будущий покойник.

* * *

Ох, как не хотелось снова лезть под дождь!

Добро бы только дождь, так еще и невезуха. Совершенно промокший, я ковырялся в интрузивной породе, где раньше добыл гроссуляры. Нельзя сказать, чтобы совсем ничего не было. Пара желтых гранатов [31], совсем неплохих, один примерно в шесть миллиметров, другой — четыре, но мне-то нужны зеленые!

Чувство времени я начисто утерял. Руки уже плохо слушались, ноги скользили по камням, но я упорно долбил и разламывал серый с белым камень. Наконец, попался зеленый кристаллик. Из последних сил я достал его из породы. Миллиметров шесть, трещин нет. С формой придется поработать. Идти, что ли? Нет, риск велик, нужен еще один — а ну как Сафар вернется с нулем? И вот тут откровенно повезло. Через пару ударов молотком появился еще один. Цвет не чисто зеленый, скорее салатный. Форма так себе, придется пускать в ход отрезной круг. Ничего, поработаю. Хотя нет, необходимо запрячь Сафара, когда он вернется, и плотно. Один я быстро ничего не сделаю.

122